Рынок денег

В неприметном офисном здании среди лондонских доков скромный коллектив отвечает за вычисление самого важного числа на Земле. Это число, фиксируемое каждое утро в 11.00, одних приведет к банкротству, а других одарит миллионами. Оно лежит в основе основ капитализма, хотя за пределами финансовых рынков об этом числе мало кто знает. Это Лондонская межбанковская ставка предложения (London Interbank Offered Rate), сокращенно — LIBOR.

Вокруг ставки LIBOR, которую фиксирует Ассоциация британских банков, вертится один из ключевых секторов мировой экономики — рынок денег. Здесь компании занимают и одалживают деньги на короткий срок, не выпуская ни облигаций, ни акций. Рынок денег — это центральная нервная система мировой финансовой системы, и, когда он падает (такое случается), трясти может всю экономику.

В обычное время LIBOR обозначает ставку, под которую банки готовы одолжить друг другу средства на короткий срок. Эти кредиты, часто называемые межбанковским кредитованием, ничем не обеспечиваются, они больше похожи на перерасход денег на счету (овердрафт) или кредитной карточке, чем на ипотеку, и важны для функционирования банков. Люди каждый день кладут деньги на счет, снимают их со счета, берут и выплачивают кредиты, и баланс банка меняется. Без возможности быстро занять средства друг у друга банки не смогли бы оставаться на плаву.

За последние десятилетия деятельность банков претерпела множество трансформаций. Традиционно банки зарабатывали деньги, принимая от клиентов вклады в форме сбережений и одалживая их другим клиентам в качестве ипотечных и прочих кредитов. С одной стороны, это означало, что банки и их клиенты тесно связаны, часто на личном уровне, — вспомним, как герой фильма «Эта прекрасная жизнь» Джордж Бейли (его играет Джеймс Стюарт) пытается успокоить вкладчиков, которые в панике изымают со счетов наличность. С другой — все это не давало банкам развиваться так быстро, как им хотелось, — возможность выдавать кредиты ограничена властями и зависит от размера банка. Это, в свою очередь, означало, что ставки кредитования по ипотеке не могли быть низкими.

Рост секьюритизации. Многие подобные банки, или ипотечные заимодатели, создавались как общества взаимопомощи, чьими собственниками были не акционеры, а их же клиенты. В Великобритании специализированные ипотечные заимодатели назывались «строительными обществами», среди них были и такие компании, как Nationwide и Northern Rock.

Однако в 1970-х и 1980-х годах, когда вырос спрос на жилье, банки поняли, что не смогут выдавать больше кредитов, не увеличив сумму денег, которые можно одалживать клиентам. Они переключились на альтернативную систему. Вместо того чтобы выдавать взаймы содержимое вкладов, они начали собирать пакеты долгов по выданным ипотечным кредитам и продавать эти пакеты инвесторам. Данный процесс назвали секьюритизацией, потому что он превращал долг в ценные бумаги (англ. securities; инвестиционные инструменты, такие как облигации, опционы, акции и т. д.). Для своего времени это был прорыв. Списывая долги по ипотеке со своих счетов, банки могли выдавать больше ипотечных кредитов, причем суммы кредитов не были ограничены. Инвесторы со всего мира выстраивались в очередь, чтобы приобрести ценные бумаги. Их привлекал неплохой доход по этим бумагам, а также заверения кредитно-рейтинговых агентств, что инвестиции, о которых идет речь, надежны.

Со временем банки стали создавать эти ценные бумаги по весьма сложным схемам. Они не только собирали пакеты ипотечных долгов, но и делили и дробили их на инструменты, известные как обеспеченные долговые обязательства (англ. collateralized debt obligations, сокр. CDO) и их более усложненные версии — CDO2 (долги, поделенные и раздробленные дважды) и CDO3 (трижды).

У всех этих действий был свой экономический смысл. Если раньше держатель ипотеки отказывался выплачивать долг, от этого страдал главным образом банк; секьюритизация понадобилась, чтобы рассеять этот риск по финансовой системе, переложив его на плечи тех, кто согласен его принять. Увы, с исчезновением личных отношений между заемщиком и заимодавцем (дезинтермедиации) существенно выросла вероятность того, что лицо, которое приобретает пакет долгов, — будь то японские инвесторы или европейские пенсионные фонды — не может разумно оценить риск, которому подвергается. Инвесторам достаточно положиться на рейтинги, выдаваемые агентствами вроде Standard & Poors, Fitch и Moody’s.

Разрыв связей стал одной из главных причин финансового кризиса начала нашего столетия: инвесторы, не понимая толком, с каким риском имеют дело, приобретали фантастически сложные пакеты долгов. Между тем сумма выданных банками кредитов превышала сумму депозитов, отчего в банковской бухгалтерии появилась дыра, широко известная как дефицит финансирования. Заполнить ее можно было лишь оптовым финансированием. Как мы увидим, этого не произошло.

День, изменивший мир. 9 августа 2007 года оба межбанковских рынка, а также рынки секьюритизированной ипотеки внезапно рухнули. Когда стало ясно, что американский рынок недвижимости близок к катастрофе и, если брать шире, вся финансовая система западного мира погрязла в долгах, инвесторы перестали покупать ценные бумаги — другими словами, они перестали давать деньги в долг. Страх лишиться кредитов повлек за собой финансовый кризис; тогда же экономисты и финансисты, до сих пор едва ли удостаивавшие эту сложную часть системы вниманием, осознали ее важность для здоровья мировой экономики.

Многие банки по обе стороны Атлантики, включая Northern Rock, были неспособны найти финансирование на рынках оптовых денежных ресурсов. В их бухгалтерии росла массивная черная дыра. И хотя причин финансового кризиса было не так уж мало, именно замерзание финансовых рынков отозвалось в системе первыми судорогами. Не прошло и месяца, как Northern Rock был вынужден просить чрезвычайной финансовой помощи у Банка Англии, кредит которого был своего рода последним прибежищем. Многие решили, что проблема была в ненадежных ипотечных кредитах (выданных людям с низкой платежеспособностью), но на деле Northern Rock пострадал, потому что зависел от рынков оптовых денежных ресурсов, где LIBOR рос слишком быстро, отражая нежелание банков одалживать средства друг другу.

LIBOR — это лишь индикатор, показывающий, готовы ли банки в теории давать ссуды другим банкам. В данном случае предложение оказалось нулевым. Центробанки вынуждены были вмешаться и закачать деньги в рынки и банки самостоятельно. Рынок денег иссяк!

< Пенсии и государство благоденствия | Все идеи | Лопающиеся пузыри >